Ирина БИРЮК: "Я предлагаю другой мир..."
"Играй же - на разрыв аорты..."
Нет, в репертуаре Ирины Бирюк нет песни на стихотворение Осипа Мандельштама, из
которого - эта строчка. Но она, строчка, точно определяет то, что
обычно происходит на концертах Ирины Бирюк. А происходит там
песенный спектакль, населенный множеством персонажей, - грустящих, смеющихся,
негодующих, восторженных... Она играет - голосом, интонацией, жестом -
и разочарованного циника, и юного влюбленного романтика, и ворчливого
обывателя, и даже старую скрипучую ... лестницу. Но кого бы певица не
"выводила" на сцену - все они размышляют,
говорят, спорят об одном - о месте человека в жизни, о его предназначении, о душе. Потому что об
этом - высокая поэзия, которую поет Ирина Бирюк: Цветаева, Бродский,
Хлебников, Тарковский, Лорка. Об этом - баллады Окуджавы
и "песенки" Вертинского... На концертах певицы бывает
много пронзительной тишины и много аплодисментов.
Наша беседа началась с разговора о том, какую программу
певица представит зрителям на этом концерте:
- Мне всегда затруднительно отвечать на вопрос "Что будет в вашей
новой программе?". Потому что мои программы по сути своей не бывают
"новыми" - в том смысле, что я не стремлюсь (а скорее - избегаю)
наполнять их тем, что "сей час" считается модным (а завтра - будет
забыто...), что делается в расчете на массовое потребление...
Программа, как всегда, будет о вечном, о человечном - о надежде, о
страдании, о любви, о совести, о чести. И хотя такие понятия, как
"благородство", "совесть", "достоинство", у нас сейчас не в почете, -
тем не менее я хочу и в этой программе, и в дальнейших показать, что
именно они были и остаются понятиями, определяющими "качество"
человеческой личности.
И, мне кажется, авторы, чьи произведения я буду петь на предстоящем
концерте, в этом смысле - мои единомышленники. Это Окуджава, это
Вертинский, это современные авторы - Елена Фролова,
Вера Евушкина, Татьяна Алешина, Антон Яржомбек: те люди, которые мне
близки по жанру, близки духовно, близки, если можно так сказать, по
жизненному тембру. На самом деле я считаю себя лишь
проводником тех мыслей и душевных состояний, которые "мои" авторы
отразили в своих стихах и музыке. А эти мысли, я думаю, способны
помогать людям решать их проблемы...
- Мне кажется, что имя Вертинского в этом ряду стоит
немного особняком - все-таки другая эпоха, другая эстетика...
- С Вертинским у меня очень сложные отношения. Если поэтическая
философия Окуджавы - это для меня эталон, философия жизни и вообще
нечто неотъемлемое от меня самой, то Вертинский... Когда я начинала им
интересоваться, был тот период, когда к его имени обязательно клеилось
некое "клеймо" - мещанства, манерности. Потребовалось довольно много
времени и много размышлений, чтобы отсеять всю шелуху. Первым толчком
здесь стала запись Мананы Менабде (автор-исполнитель, родом из Грузии,
сейчас живет и работает в Берлине - прим. авт.) - она пела "Вот и все,
что от вас осталось...", и как пела! Когда у меня впервые оказался
сборник Вертинского - впечатление: очень сложный язык,
очень сложные интонации (хотя, в принципе, проще и
доступнее некуда - но это я сейчас понимаю)... Надо было просто уяснить, что он не играл в своих
"песенках", что его не надо воспринимать как "маску" - он был
искренним, потому что такой была эпоха, приемлемы были именно такие
выразительные средства. И когда сейчас исполняют
Вертинского чисто "внешне" - подчеркнуто грассируя, подражая его интонациям, набелив
лицо - получается пародия, нередко - злая. Ведь время сейчас совсем
другое. Но песни Вертинского на самом деле - над временем, вернее - на
все времена. Разве не о трагедии современного нашего
общества, не о ребятах, попавших в пекло Афганистана и Чечни, песня "Я не знаю, зачем
и кому это нужно,/ Кто послал их на смерть недрожавшей рукой?..."?
Разве "Кокаинеточка" - это не про нас, сегодняшних? И "Мне сказали,
что нынче в спальни/ не приносят с собой сердец..." - разве сейчас не
так? Это и есть не внешнее, но вечное.
- Ирина, а как вы относитесь к жанру, который принято
называть "русский шансон"?
- Для меня это вообще загадка. Когда мне говорят "шансон" - я
вспоминаю Бреля, Азнавура, Брассенса, Монтана, в
конце-концов... Но я не знаю, что такое "русский шансон". Строго говоря, это понятие по
сути, по критериям жанра, должно бы относиться к авторской песне - к
той песне, которая говорит о проблемах внутреннего мира человека,
которая "замешана" на некой философии. То же, что у нас сегодня
называют "русским шансоном", замешано в большей степени на Уголовном
кодексе и таких же "понятиях"... Это абсолютно не "строится" с самим
смыслом жанра. Какие-то лагерные перепевки, какие-то пошлости,
какая-то порнография из нашего низшего бытийного существования...
Может быть, я не права, слишком субъективна... Но если бы
не происходила подмена понятий - я бы, может быть,
реагировала на "русский шансон" мягче. Ведь существует в нашей культуре интереснейший
пласт лагерной, блатной песни - но его же никто не пытается
представить как "фольклор" или "кантри"... А "русский шансон" просто
вершит свое грязное дело - отбирая у нас мысли, чувства,
подменяя их совершенно поверхностными штампами: "Бери от жизни все", "Не бойся
убить (украсть, избить) - тебе все простится"... И, к сожалению, эти
штампы становятся нормой поведения в нашем обществе. У меня вообще
складывается такое впечатление, что в нас кто-то упорно пытается
вбить: "Все проблемы решаются тремя способами - оружием, постелью и
водкой. Иного не дано"...
- Иногда говорят, что ваши концерты рассчитаны на подготовленную,
элитарную в некотором роде публику...
- Не думаю. Настоящая поэзия тем и велика, что она понятна всем. Тут
может быть другая история - зрителю может быть сложно на моем
концерте. Да, сложно - потому что он как бы оказывается перед самим
собой, он вынужден отвечать самому себе на свои же собственные
вопросы. Это не от меня идет - это идет от той поэзии, той музыки,
которые я предлагаю слушателям. Но если человек не привык общаться с
самим собой, если не привык обращать энергию внутрь себя (а у нас же
сейчас все направлено "вовне" - выплясаться, выкричаться,
выплеснуться...) - ему может стать и неуютно. Но поэзия и музыка -
целительны. И я не имею цели - "ударить слушателя в лоб". Я просто
выхожу и пою. Я просто предлагаю человеку другой мир - отличный от
обыденного... И когда человек, случайно попавший на мой концерт, на
следующем вдруг дарит мне цветы - я радуюсь не за себя.
Хотя, признаться, я очень люблю, когда мне дарят цветы...
Ирина ЛЕСНИКОВА.
("Контраст", N 50, 2000 год)
|